(Из книги Героя Советского Союза, Заслуженного летчика-испытателя, почетного гражданина Дубны Владимира Николаевича Кондаурова).

Продолжение. Начало в № 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41.

- Сегодня тринадцатое мая, пятница, самый тяжёлый день. Говорят, в этот день Сатана правит свой бал. И не дай бог в это время оказаться в пути.

От таких слов мне стало как-то не по себе. Мистика какая-то. Хотя, чем чёрт не шутит. Всё ведь сходится. И вырвался-то в последний момент, будто кто удерживал.

- Борис, кончай накручивать, - стряхивая с себя наваждение остановил я его, - раньше надо было думать насчёт бала. Лучше передай диспетчеру: пусть высылает машину-лидер для сопровождения. Я не вижу, куда рулить. Да, и пусть не говорит, что она у него сломалась.

В кабине долго смеялись над удачной шуткой командир корабля и двое пассажиров с ним. Вволю насмеявшись, радист нажал кнопку передатчика. Пляска Сатаны ещё продолжалась, но уже не с таким остервенением.

- Он никак не поймёт, спрашивает: «Куда посылать?» - весело сообщил Борис.

- Куда, на полосу, конечно, не на третий же разворот.

- Я ему сказал, а он не верит, что мы сели.

- Ты скажи, что садились со стороны залива. А если не верит, пускай крестится.

Через несколько минут перед носом «Антона» из снежной завесы неожиданно вынырнул автомобиль с проблесковым маяком на крыше и транспарантом сзади: «FOLLOW ME».

Следуя за ним, я благополучно зарулил на стоянку. Ребята отправились на КДП договариваться о заправке самолёта топливом, а я наблюдал, как сила снежного заряда на глазах начала слабеть, улучшилась видимость, и из редеющей снежной пелены стали появляться сначала одноэтажные постройки небольшого аэропорта, а затем и окружавшие его приземистые лысые сопки гор. В это время на посадочном курсе появился темно-зелёный закамуфлированный военно-транспортный самолёт С-130 со знаками принадлежности к ВВС Канады. После посадки он зарулил и остановился рядом с нами. Пока мои «бизнесмены», взобравшись на крыло и скользя по обледеневшей обшивке, заполняли топливные баки, я подошёл к экипажу, одетому как с иголочки в зимнее обмундирование, и попросил разрешения зайти в кабину. С особой завистью рассматривал рабочее место штурмана, где располагались многочисленные пульты дальней и ближней навигации. Здесь было всё необходимое для полётов в условиях Заполярья. В свою очередь и канадцы пришли на экскурсию, любопытными глазами обшаривая кабину Ан-24.

- Вы успели сесть до подхода фронта? - поинтересовался у меня командир.

- Нет, мы приземлились тридцать минут назад.

- Зачем!? Почему не остались в зоне ожидания?

- Я подошёл к аэропорту с аварийным остатком топлива.

- Откуда прилетели?

- Из Рейкьявика. Собеседник с пониманием закивал головой:

- О, да, да.

- Какая у вас система для посадки? - спросил тут же штурман.

- Никакой.

- Я не понял, - недоуменно переспросил тот.

- У меня нет штурмана.

- Но как вы сели? - удивлённо воскликнули оба.

Я молча указал на GPS, лежавший на парашюте.

- Нет, невозможно. Этот GPS нельзя использовать для посадки. Аэропорт не имеет оборудования для него.

- А что делать? - развёл я руками.

К такому моему объяснению канадцы отнеслись с явным недоверием, если не сказать больше. По их лицам я прочитал: «Этот русский или шутит, или что-то скрывает». Внимательно оглядев мой «экипаж» (один - в спортивной куртке, с рукой в гипсе на перевязи, другой - в длинном чёрном пальто и туфлях на высоких каблуках), они наскоро распрощались и ушли, продолжая о чем-то оживлённо переговариваться. А я усмехнулся, глядя им вслед: «Русские всегда были для вас загадкой, особенно в тех случаях, когда им самим всё до слёз ясно».

Поздно вечером мы устроились в совершенно пустой гостинице на ночлег. Её хозяева, муж с женой, предложили нам скромный ужин в баре.

- Владимир Николаевич, хотите позвонить домой? - неожиданно предложил Борис.

- Домой?! На квартиру? - недоверчиво переспросил я.

- Конечно, называйте номер вашего телефона в Крыму.

Через минуту я услышал в трубке мобильника знакомый голос жены:

- Слушаю вас.

- Люда, здравствуй, это я.

- Володя! Ты где?

- В Северной Канаде, рядом с местными эскимосами.

- Володя, что у вас случилось?

- Ничего. Всё нормально.

- Что у вас произошло? Я же по голосу слышу: что-то случилось.

К глазам подступили слезы от чувства теплоты и нежности к этому человеку, каждый раз ждущему моего возвращения на землю с юных лет. «Её невозможно обмануть даже на таком расстоянии», - растроганно подумал я и ответил:

- То, что было, - сейчас позади. Не переживай. Мы в гостинице, собираемся отдыхать. Завтра летим на юг, в США. Через два дня я позвоню тебе с берегов Тихого океана. Пока.

Говоря эти слова, я и не предполагал, что смогу выполнить своё обещание лишь через месяц, а разлука наша затянется до самой осени. Но на то и существует мудрая народная пословица: «Не говори гоп, пока не перепрыгнешь».

- Капитан, а не обмыть ли нам «второе рождение»? - весело предложил Борис за столом и заказал водки.

- С вас сто долларов, - объявила хозяйка, поставив на стол бутылку.

У «хозяина» вытянулось лицо:

- Сто?! За одну бутылку! Почему так дорого?

Из дальнейшего разговора выяснилось, что «драконовские» цены на спиртное введены специально, чтобы коренное население не спивалось.

- Ладно, не стоит тратить такие деньги на такое количество, - пожалел я своих «компаньонов» и достал из своего, неразлучного во всех командировках, дипломата алюминиевую фляжку со спиртом - для особых случаев в авиации всегда должен быть НЗ (неприкосновенный запас), и, что очень важно, обязательно с собой.

Глава 7. Неожиданное препятствие

Ясным погожим утром я взлетел с Фербоя и в развороте с набором высоты взял курс на юг, чтобы именно сегодня, 15 мая, в соответствии с имевшимся у нас разрешением, «ворваться» в воздушное пространство Соединённых Штатов. Под крылом, насколько хватало глаз, тянулись от океана на запад однообразные каменистые сопки, исключавшие всякую мысль о попытке отыскать среди них хоть что-то похожее на ровное плато. «На них только с парашютом прыгать», - невольно вспомнил я о вчерашнем.

На высокой ноте со звоном поют моторы. Лопасти винтов в безудержном вращении неустанно отбрасывают и отбрасывают воздух назад, передвигая нас вперёд, на юг. Остаётся позади известный ещё со школьной географии Гудзонов пролив. Всё дальше на юг. Всё дальше от царства снега и льда, туда, где оживает сочной зеленью весна, где живут люди и где аэродромы можно выбирать «по вкусу». Справа за бортом проплывает Квебек, а слева - Лабрадор. Через пять часов полёта я посадил свой Ан в аэропорту Бангор, недалеко от северо-восточной границы США с Канадой. С заходом на посадку проблем не было не только по причине хорошей погоды, но и потому, что АРК, настроенный на частоту приводной (NDB), наконец-то устойчиво показывал пеленг при заходе на посадку.

- Ура-а, мы в Америке! Капитан, вы не представляете, что это за страна. Вот где можно раскрыть свой творческий потенциал, если, конечно, есть голова на плечах.

«Хозяин» был заметно возбуждён. В этих словах, надо полагать, он не в малой степени имел в виду и самого себя.

- Не улыбайтесь, капитан. Я действительно доволен собой. У меня получилось - я пригнал в США Ан-24! Я уверен - это первый случай. Ха-ха-ха, - откровенно рассмеялся Борис, - представляю, как вытянутся лица у моих знакомых в аэропорту Паломар, когда они увидят, на чём я вернулся из России.

- Боря, успокойся, - попытался остановить его Александр, - мы ещё не прилетели.

- Да ты что, не понимаешь? Мы же в Америке! Осталось пересечь её по диагонали.

Для работников аэропорта в субботний день мы свалились как снег на голову. И всё потому, что Борис не позвонил сюда заблаговременно из Фербоя. Тем не менее, через пару часов прибыли необходимые специалисты, и мы начали проходить пограничный, таможенный и миграционный контроль. Мне не задали ни одного вопроса. Объяснял всё Борис. Проверив информацию в базе данных компьютерной сети, нам сделали в паспортах отметку о дате прибытия.

В гостинице я подошёл с полётной картой к Борису:

- Напрямую до конечного пункта три с лишним тысячи километров. Где будем садиться для дозаправки?

- Где угодно, капитан, ставьте посередине точку и выбирайте ближайший.

Я так и сделал. Им оказался аэропорт города Джефферсон, расположенный на берегу реки Миссури. Я пригляделся - да тут почти знакомые места! Каких-нибудь сто пятьдесят миль от Сент-Луиса.

В понедельник утром мы без помех вылетели по правилам визуальных полётов. Полёт проходил спокойно на высоте 5000 метров. На фоне зелёной подстилающей поверхности под нами проплывали кучевые белоснежные облака. Борис мирно переговаривался с диспетчерами. Я выдерживал рассчитанный на земле курс полёта без учёта ветра на высоте. Данных о нем у меня просто не было. Правила, по которым мы летели, предполагали наличие на борту специальных карт визуального полёта и хорошее знание пролетаемой местности. Ни того ни другого у меня, конечно, не было. Тем не менее, после вчерашнего полёта создавалось впечатление, что долететь до Джефферсона нам проще пареной репы. Может быть поэтому, сверив вначале свой курс с показаниями GPS, я не сразу обратил внимание на то, что мой «штурман» перестал озвучивать показания компьютера. Его молчание я расценивал как свидетельство того, что мы на верном пути. Наконец, заметив длинную паузу, оглянулся. Он сидел в кресле с мечтательным выражением на лице, видимо, представляя, какая встреча его ожидает сегодня в аэропорту Паломар. И тут в наше благодушное настроение вмешался строгий голос трассового диспетчера. Борис встрепенулся и принялся с виноватым видом что-то ему объяснять.

- Что там у тебя?

- Капитан, диспетчер говорит, мы уклонились от линии пути на пять миль в сторону запретной зоны. Нам курс 250.

- А по GPS?

- Он показывает то же самое.

- Проморгали, значит.

Я вышел на линию пути и инцидент на этом как бы закончился. Хотя сам, пролетавший многие годы в запретной зоне, понимал, что несанкционированный полёт вблизи неё без последствий не остаётся. «Знал бы, что она есть на пути, держался бы подальше», - думал я, заметно расстроившись. Но в тот момент мы не догадывались, какое решающее влияние на все последующие события окажет наша минутная самоуспокоенность.

* * *

Аэропорт в городе Джефферсон оказался частным аэропортом местного значения, поэтому для его работников появление самолёта из далёкой России было не только большой неожиданностью, но и целым событием. На фоне базировавшихся на аэродроме частных самолётов, способных взять на борт до 5-6 пассажиров, наш Ан выглядел Гулливером. Топливо здесь оказалось довольно дешёвым, и ребята на радостях заполнили баки полностью, что сразу сделало директора аэропорта очень благосклонным к незваным пришельцам. Вечером он предложил нам вместе отужинать в местном ресторане. Наш прилёт стал сенсацией и для города, откуда незамедлительно прибыла целая группа радио- и тележурналистов. Подобную картину я не раз наблюдал во время авиашоу в этой же стране, с той лишь разницей, что сейчас моя фигура пилота мало кого интересовала. Основное внимание журналистов было приковано к хозяину самолёта. Борис подробно и с увлечением давал интервью, выказывая собой пример «нового русского», не лишённого интеллекта. И в то же время с гордостью мальчишки показывал на фюзеляже места крепления авиабомб, объясняя, что его самолёт не просто транспортный, а военно-транспортный. Он говорил о своём деле в Сан-Диего, о том, что этот самолёт может составить конкуренцию среди местных авиаперевозчиков, что у него с ним связаны большие планы, и что это только начало. По его словам, в скором времени полёты над США российских самолётов станут обычным зрелищем, поскольку Америка - страна свободной конкуренции.

В прекрасном расположении духа мы приехали в ресторан, посетители которого были уже наслышаны о нас и поэтому встретили радостными криками и приветственными жестами. Я понял, что перелёт россиян они расценивают как поступок, достойный уважения. В их тихую размеренную жизнь мы внесли заметное оживление. Мы уминали жареный стейк с зеленью, попивали пивко и похохатывая смотрели телевизор, по которому в вечерних теленовостях мелькали на экране наши лица на фоне Ан-24. Было от чего радоваться - завтра утром каких-нибудь четыре часа лёта, и мы на месте. Я свою задачу выполнил. Забираю расчёт и… прощайте «компаньоны». Билет на Москву - и домой! Домой, домой, домой!

В.Н. КОНДАУРОВ

Продолжение следует