СРОЧНО!

Домой Добавить в закладки Twitter RSS Карта сайта

Клавесин и рояль – зеркало развития музыкальной культуры Печать
10.02.2012 09:35

Когда-то выдающийся французский философ-просветитель Вольтер (1694-1778) назвал фортепиано поделкой заурядного кастрюльщика. И это понятно: изобретенный Бартоломео Кристофори в 1709-1711 году новый молоточковый инструмент был довольно жестким по тону и ни по каким параметрам не мог соперничать с блестяще-звонкими и трогательно-выразительными клавесинами и спинетами. В истории сохранились слова придворного органиста французского короля, который заявил Кристофори после того, как ознакомился с его фортепиано: «Мой друг, как вы ни старайтесь, никогда этому мещанскому выскочке не удастся развенчать благородный и величественный клавесин!»

 

Однако уже несколько десятилетий спустя историк Мармонтель написал: «Теперь это убеждение стало несостоятельным, так как старое общество, его великие, изящные традиции, нравы, обычаи и люди – все исчезло при ужасном дыхании демократической революции. В результате – аристократический клавесин заброшен, как инструмент непригодный для шумной толпы, ищущей новых ощущений». Между тем это заявление было несколько преждевременным.

Хорошо известно, что еще со времен господства французского Короля-Солнца (Людовика XIY де Бурбона (1638–1715), когда аристократическая сдержанность была мерилом хорошего вкуса, клавесин казался идеальным инструментом. В это время за ним прочно закрепилась характеристика, высказанная в «Трактате о настройке спинетов» (1650) известным французским музыкальным мастером Жаном Дени: «Это прекраснейший и совершеннейший инструмент во всем мире, ибо нет той музыки, которую он бы не исполнил один». Подобного взгляда придерживались и многие музыканты последующего времени, в связи с этим в XYIII веке (уже после изобретения фортепиано) появились и лучшие клавесины, и наиболее выдающиеся клавесинисты, и самые прекрасные произведения для этого инструмента.

В данном вопросе чрезвычайно важно осознавать: эстетика барокко, в основе которой лежит либо ясно сформулированная, либо отчетливо ощущаемая концепция теории аффектов (упрощенно ее суть: одно настроение, аффект, – одна звуковая краска) клавесин был идеальным средством выражения.

В тот период никому не пришло бы в голову: не пройдет и полвека, как фортепиано – этот «мещанский выскочка» будет настолько усовершенствован, а техника игры на нем примет столь изощренные формы, что его голос сможет часами удерживать внимание огромной аудитории, разговаривая с ней о самых наболевших вопросах  современности. И произошло это тогда, когда барочная эстетика уступила место сначала сентиментализму, а затем и более мощному направлению – романтизму. Во всех этих стилях самой привлекательной и культивируемой стала идея переменчивости чувств, образов и настроений. И выразить это смогло фортепиано, оснащенное педалью, с ее поистине волшебными возможностями. На фортепиано также стало возможно создавать невероятные нарастания и спады звучности (crescendo и diminuendo), благодаря чему оно стало подлинным властелином всей романтической музыки.

Клавесин

Семейство клавишно-щипковых инструментов включает в себя спинет, клавикорд,  вёрджинал и клавесин, выделяющийся среди вышеназванных наибольшей величиной и сложностью. В частности в поэзии суть игры на клавесине необычайно точно передана У. Шекспиром в 128-м сонете*.

В барочной музыке клавесин использовался и как сольный инструмент, и как ансамблевый. На клавесине все краски (тембры) и динамика (то есть сила звучания) заложены в самом инструменте создателем каждого отдельного клавесина. На нем нельзя изменить звучание посредством изменения силы нажатия клавиши. В результате, динамические оттенки в клавесине зависят не от играющего, а от инструментального мастера и композитора. Как пишет выдающийся советский музыкант и теоретик И. Браудо (1896–1970): это качество инструмента «является как бы защитником мотивной жизни сочинения от индивидуальных и часто произвольных воздействий исполнителя». (Для сравнения: на фортепиано искусство интерпретации заключено в богатстве прикосновения-туше, то есть в разнообразии способов контакта исполнителя с клавишей).

Историческая справка: Самые ранние упоминания инструмента типа клавесина фигурируют в «Декамероне« Д. Боккаччо, вышедшем в 1354 году, а также в источнике 1397 года из Падуи (Италия), самое раннее известное изображение – на алтаре в Миндене (1425), первое описание с иллюстрирующими рисунками делает А. Арно де Цволле в 1436 году. Именно с этого времени и начинается победное шествие клавесинов по салонам Европы. Так продолжается до конца XYIII века. Затем на целое столетие интерес к клавесинам  пропадает. Инициатором возрождения инструмента стал А. Долмеч (1896). Тогда же выпуск клавесинов наладили и парижские фирмы Плейель и Эрар. На инструментах этого типа Ванда Ландовска воспитала целое поколение клавесинистов. Это было началом эпохи новой клавесинной эстетики.

Хаммерклавир

В настоящее время хаммерклавир является инструментом еще более редким, чем клавесин. Это молоточковый инструмент, его диапазон всего пять с половиной октав, однако в него «помещается» практически все клавирное творчество Моцарта, Гайдна и Бетховена.

Хаммерклавир по своему устройству похож на современный рояль. Однако это инструмент сугубо камерный, предназначенный исключительно для салонов. У него небольшой корпус, струны натянуты на деревянную пластину. Из-за этого он чрезвычайно подвержен влиянию температуры и влажности. Его клавиши удивительно легкие – едва касаешься клавиатуры, а инструмент уже выдает нежный звук. Две педали расположены под коленями: правая поднимает молоточки, оставляя аккорд звучать, а вторая – сдвигает планку с молоточками так, чтобы удар приходился не на три одинаково настроенные струны, а на одну. Тем самым достигается приглушенное звучание.

Данные качества в достаточной мере удовлетворяли требования своей эпохи, однако только потерявшему слух Бетховену удалось предугадать будущее акустическое великолепие этого скромного молоточкового фортепиано – он слышал его в своем безграничном воображении. Именно поэтому собственные космические замыслы в области инструментальной музыки Бетховен сумел реализовать в одном из своих самых грандиозных фортепианных опусов – в сонате си бемоль мажор №29 Hammerklavir.

В последние десятилетия интерес к хаммерклавиру возрос. «Мы вдруг поняли, что  нуждаемся в этом инструменте, – говорит директор по продажам эстонской фирмы Eesti Kontsert Велло Ранд. – В равной степени он нужен и слушателям, ведь музыка классицизма звучит на нем «по-настоящему».

Рояль

В мировой концертной практике наиболее яркие творческие достижения выдающихся пианистов последних веков связаны с выступлениями на инструментах таких известных фирм, как «Стейнвей», «Бехштейн» и «Ямаха».

Бехштейн

История знаменитого производителя роялей К. Бехштейна началась в 1853 году в Берлине, где он основал собственную мастерскую. Через 4 года работы им был создан первый концертный рояль, сразу ставший сенсацией на мировом рынке. С тех пор роялями Bechstein восхищались многие великие пианисты и  композиторы, среди которых блистают имена Р. Вагнера, К. Дебюсси, С. Рахманинова, А. Шнабеля, В. Фуртвенглера, А. Б. Микеланджели, А. Рубинштейна и др.

За 150 лет существования компании название «C.Bechstein» стала одним из символов музыкальной культуры. А в России до 1945 года слово «Бехштейн» было аналогом слова «рояль» –  эти инструменты царили и в концертных залах, и в учебных заведениях страны.

Во время Второй мировой войны фабрика Бехштейна была разрушена практически полностью – историки не исключают, что произошло это не случайно. Именно тогда распространились слухи о лоббировании Стейнвеем бомбардировок американской авиацией фабрики Бехштейн – их главного и единственного серьезного конкурента. Чтобы предотвратить распространение подобных слухов, президент США Франклин Рузвельт выступил с опровержением. По его словам, рояльные фабрики были включены в перечень военно-промышленных объектов, подлежащих первоочередному уничтожению по той причине, что владелец C.Bechstein – Хелен Бехштейн оказывала финансовую поддержку НСДАП на выборах 1933 года. Это послужило формальным поводом для бомбардировок.

После 1945 года американские оккупационные власти конфисковали и денацифицировали компанию «Бехштейн» ввиду её связей с нацистским режимом. Решение о конфискации была отменено только в 1951 году, однако до середины 90-х годов руководство компании «Бехштейн» осуществлялось из США. В 1986 году немецкий предприниматель и фортепианный мастер Карл Шульце выкупил традиционную немецкую марку у американских владельцев и сконцентрировал производство в Западном Берлине и в Карлсруэ. Через несколько лет в состав группы «Бехштейн» вошли марки Euterpe и W. Hoffmann, принадлежавшие компании Feurich, а в 1992 году группа «Бехштейн» приобрела фортепианную марку Zimmermann с производственной базой в саксонском городке Зайфхеннерсдорф.  Впоследствии  правительство федеральной земли Берлин выкупило фабрику, а компания «Бехштейн» инвестировала в нее около 20 млн евро. Последние годы были ознаменованы возвращением инструментов «Бехштейн» на престижные концертные площадки и в известные студии звукозаписи.

Стейнвей

В Новый Свет семейство германских мастеров Энгельхарт двинулось в середине XIX-го века, когда в Америке набирала силу индустрия досуга. Переделав фамилию на американский лад, они назвались Стейнвеями. Их фирма построила небольшую фабрику в сельской местности. Для рабочих и служащих, большинство которых тоже были выходцы из Германии, она воздвигла жилые кварталы, библиотеку, детский сад, школы, в том числе музыкальную, магазины с немецкими товарами, разбила чудесный парк. Прошло два века, а фирма Стейнвей по-прежнему процветает, однако и теперь производство роялей на ее фабриках по обилию ручного труда  превосходит большинство американских предприятий.

– Конечно, машина точно копирует операции, – говорит руководитель производства фирмы, – но она не способна придать инструменту индивидуальность. А человек вкладывает в него душу. Поэтому мы «подключаем» технику, лишь когда портфель заказов переполнен… Заметьте: чертежи и идеи основателей компании не устарели, –  продолжает он, – Более ста запатентованных ими изобретений и множество усовершенствований применяются и сейчас. Плодом «новой концепции» Стейнвея стал инструмент, звучание которого потрясло всех мощью, чистотой, продолжительностью. «Лучшим в мире» назвал его Гектор Берлиоз на международной выставке в Париже в 1867 году, где Стейнвеи получили свою первую золотую медаль».

После первого шумного успеха прошло несколько лет и европейские производители фортепьяно под мощным натиском модной американской фирмы отодвинулись на второй план. Рояли фирмы «Стейнвей» стали символом высочайшего международного качества. За последние десятилетия на фабрику приезжали выбрать инструменты В. Клиберн, А. Гаврилов, Д. Башкиров, Л. Берман, Р. Щедрин,  и другие блистательные мастера – члены клуба «Стейнвеи», объединяющего более 350 музыкантов с мировыми именами.

Ямаха

Многим известны слова всемирно признанного интерпретатора и виртуоза Святослава Рихтера, который сказал: «Великий рояль – это единственное, что позволяет вам выразить глубокие эмоции перед аудиторией. Именно YAMAHA создаёт такие рояли. В них заложена невероятная смесь эмоций, отзывчивости и технического совершенства».

Концертный рояль японской фирмы Yamaha CFIIIS установлен в Рахманиновском зале Московской Консерватории в 1986 году и уже 6 раз подряд использовался участниками Международного конкурса им. П.И. Чайковского. Концертный рояль Yamaha великолепно зарекомендовал себя и на Международном конкурсе пианистов им. Ф. Шопена в Варшаве (2010), где завоевал «золото».

В октябре 2009 состоялось официальное подписание Договора о сотрудничестве компании Yamaha Music с Московской Консерваторией. В нем указано: «Поддержка российской музыкальной культуры является одним из приоритетных направлений Yamaha, а сотрудничество с Московской консерваторией – особая честь и возможность для компании внести свой вклад в воспитание и поддержку молодого поколения выдающейся исполнительской школы России».

Материал подготовила Наталия Белага

 
 
Данные с ЦБР временно не доступны. Приносим свои извинения за неудобство.