Вся жизнь - на заводе Печать
18.07.2019 00:00

К 80-летию ДМЗ...

Я закончил 7-й класс школы №1 в 1939 году. Тогда мне было уже 17 лет. Решил поступать на работу. В это время вступил в строй завод №30 МАП и начался набор рабочей силы. В июле 1939 года я пришел в отдел кадров, который в то время размещался в тесовом домике с северной стороны завода. Из таких же домиков был построен весь Северный городок (так его тогда называли). Работавшая тогда в отделе кадров Августа Георгиевна Малышкина, узнав, что у меня образование 7 классов, посоветовала оформляться чертежником. Я согласился и 21 августа пришел на завод.

Прикрепили меня к опытному инженеру-конструктору. Возглавлял ОКБ главный конструктор А.П.Голубков. Жить поселили в барак №15 на улице Стахановской. Это был самый последний барак от завода, в котором проживала молодежь. Сразу же за бараком рос сосновый лес.

Сначала работал копировщиком, затем чертежником-деталеровщиком. Во время работы при ОКБ были организованы годичные курсы для всех, кто не имел специального образования. В программу были включены специальные предметы по самолетостроению: сопротивление материалов, аэродинамика, начертательная геометрия, авиадвигатели и т. п.

Помещения, в которых мы работали, не были оборудованы необходимыми удобствами. Туалет с выгребной ямой находился у забора завода. Работы по проектированию самолета Голубкова были прекращены к декабрю 1940 года.

Зимой 1940–1941 гг. на завод из города Таганрога прибыли новый главный конструктор Игорь Вячеславович Четвериков и коллектив Опытного конструкторского бюро. Шло проектирование и изготовление первых двух опытных образцов гидросамолетов, готовилось их серийное производство.

Запомнился день, когда начались летные испытания гидросамолета. Самолет после взлета с поверхности воды (из бухты за дамбой завода) сделал круг над Московским морем. Делая последний круг, он пролетал над заводом. Услышав шум двигателя, мы выбежали на улицу и наблюдали, как он шел на приводнение. Испытывал гидросамолет полковник Слободчиков. Время было тревожное. На западе Европы шла война. Все ожидали, что фашистская Германия нападет на СССР. В договор о ненападении, заключенный с ней, мы не верили.

В ночь с субботы на воскресенье 22 июня я ночевал у сестры на Большой Волге. Утром мы сидели за столом и завтракали, а из динамика, который висел над столом, раздался голос В.М.Молотова. Началась война. Зять работал шофером. У него в военном билете была отметка о явке в военкомат немедленно в случае чрезвычайного положения. Он сразу же начал собираться.

На территории завода в первые дни войны прошел митинг, на котором было принято обращение ко всем работникам завода по умножению усилий работающих и ускорению изготовления гидросамолетов для фронта, об укреплении трудовой дисциплины. Я уже выполнял более сложные задания и приказом по ОКБ главного конструктора И.В.Четверикова был переведен на должность чертежника-конструктора.

И все же я считал, что мое место на фронте. Очень хотелось быть летчиком. Эта мечта не покидала меня после просмотра кинофильма «Валерий Чкалов», который произвел на меня очень сильное впечатление. Я обратился в райвоенкомат города Кимры с целью поступления в летное училище, но мне отказали в связи с имеющимся запретом призыва в армию работников нашего завода (бронью).

Тем временем летные испытания гидросамолета усиленно продолжались. Вспоминается случай, когда в одном из очередных полетов над Московским морем наш самолет, на котором не было опознавательных знаков, был атакован неожиданно появившемся в воздухе нашим истребителем И-16. Гидросамолет был вынужден срочно приводниться. Летчик не пострадал, а находившийся в кабине начальник конструкторской бригады управления Ярошенко был ранен в ногу. Гидросамолет в нескольких местах был пробит пулями.

С первых дней войны на заводе сформировали истребительный батальон из числа комсомольцев. Нам выдали винтовки австрийского производства. С ними мы ходили на работу и брали домой, уходя с работы. Ложась спать, я клал винтовку под подушку. Еще до начала войны многие из нас сдали нормы на значки ГСО и ПВХО. В истребительном батальоне мы научились хорошо стрелять, и нам, в том числе и мне, были вручены значки «Ворошиловский стрелок».

Вечерами и в выходные дни занимались боевой и строевой подготовкой. По ночам, начиная с десяти часов вечера, три раза в неделю несли дежурство на улицах поселка - Северного городка: ул. Ленина, Новоподберезской (ныне Тверская), Стахановской (ныне Свободы) - улицах, ближе всего расположенных к заводу. Следили, чтобы соблюдалась светомаскировка в окнах домов, чтобы никто не появлялся на улицах после одиннадцати часов вечера, чтобы не зажигали спички и не курили на улицах. Дежурили на лодочной переправе через Волгу, у плотины, у пулеметов на крышах гаража и котельной на случай налета вражеских самолетов. По ночам во время дежурства, при налетах фашистских самолетов на Москву, наблюдали зарево от прожекторов и разрывов снарядов зенитных орудий.

Наступила осень. Война приближалась к нашему поселку. Был получен приказ об эвакуации завода в город Чкаловск Горьковской области. Начался демонтаж заводского оборудования и погрузка его на баржи, которые стояли у дамбы. Это была очень тяжелая работа. Трудились днем и ночью. В основном вся работа велась вручную. Но вот погрузка закончена. Личный состав ОКБ, и я в том числе, отплыли 13 октября 1941 года.

Два опытных гидросамолета, взлетев с Московского моря, взяли курс вниз по Волге на город Астрахань, где должны были завершиться летные испытания. Позднее мы узнали, что один из этих самолетов, который пилотировал полковник Слободчиков, потерпел катастрофу на территории Ярославской области. Штурман самолета погиб, Слободчиков получил перелом ноги, механик - сильное потрясение.

Мы приплыли в город Чкаловск. Но, как выяснилось, никто нас там не ждал. Площадей для размещения ОКБ и завода не оказалось. В этой обстановке мы с Сашей Перетягиным приняли решение вернуться в свой военкомат для отправки на фронт. Нас призвали, и я прослужил в армии до 1947 года.

В апреле 1947 года я вернулся на родной завод. Каково же было мое удивление, когда работать конструктором меня направили в ОКБ, возглавляемое немецким главным конструктором Б.Бааде. Немецких специалистов этого ОКБ с семьями привезли из города Дессау. Это их самолеты-бомбардировщики «юнкерсы» бомбили нас в войну. Но, как показало время, и среди немцев были хорошие люди. Я с благодарностью вспоминаю начальника бригады Хартмана и конструктора Бернерта, который был хорошим фотографом. В моем альбоме много снимков, сделанных им. Они доброжелательно относились ко мне и очень помогали в освоении сложной профессии.

Работая с немецкими специалистами, я многому у них научился. Особенно помог в работе и передал свой опыт конструктор Бернерт. Я уже стал получать более сложные задания по проектированию узлов самолета. Однажды начальник бригады Хартман дал одинаковое задание мне и немецкому конструктору, чтобы из двух вариантов выбрать наилучший - спроектировать узел скрепления киля с верхним обтекателем, к которому должен был крепиться стабилизатор. Хартман одобрил мой вариант. После выполнения этого задания начальник бригады обратился к главному конструктору Б. Бааде о повышении меня в должности. Приказом по ОКБ я был переведен на должность инженера-конструктора 3-й категории.

В ОКБ строго соблюдалась дисциплина и порядок. Время прибытия на работу и ухода с нее отбивалось каждым на часах. Немецкие специалисты хорошо умели проводить свободное от работы время. Часто проводили вечера отдыха на фабрике-кухне и в сосновом бору. Все вместе принимали участие в строительстве и ныне действующего стадиона, возили и укладывали дерновое покрытие. Часто проводились футбольные матчи между немецкими и нашими футболистами.

Во время проектирования самолета «150» в ОКБ часто приезжали специалисты из московских ОКБ Туполева, Ильюшина, Микояна, Яковлева, Лавочкина - перенимали у немцев все полезное для применения в своих коллективах.

Летные испытания самолета «150» проводил советский летчик-испытатель Я.И. Верников. В последнем полете он производил посадку при встречном солнечном освещении. Не рассчитав момент приземления, самолет произвел сильный удар о грунт передним шасси и поломал его. Так тогда объяснили причину аварии. Дальнейшие работы немецких специалистов были прекращены. Тем временем на заводе начались работы по подготовке к запуску в серийное производство изделия «КС» главного конструктора Микояна. Нас, конструкторов, стали направлять для оказания помощи в плазово-шаблонный цех (№ 6) для проведения плазово-конструкторских разработок. Немецкие специалисты и все ОКБ были перевезены на Савеловский завод, а я перевелся в цех № 6 на постоянную работу инженером-конструктором 3-й категории. Вскоре я был назначен на должность начальника плазово-конструкторской бригады.

В 1956 году при заводе был открыт вечерний авиационный техникум, в который я, не задумываясь, поступил на базе десятилетки сразу на третий курс. Конечно, работать, учиться и воспитывать двоих детей было не так просто. В конце 1959 года началась работа над дипломным проектом. Руководителем проекта был Николай Павлович Федоров. Он тогда работал начальником СКО. Отзыв на дипломный проект был подписан им 29 февраля 1960 года, а 30 марта я защитил его с оценкой «отлично». Это был первый выпуск техникума на базе десятилетки.

В конце 1962 года главный технолог завода Константин Николаевич Классиди предложил назначить меня на должность начальника плазово-шаблонного цеха. Потом его предложение заслушивалось на заседании парткома завода. Таков был тогда порядок. Партком в то время возглавлял Геннадий Алексеевич Савельев. Партком одобрил это предложение. Приказом директора завода я был назначен на должность начальника плазово-шаблонного цеха № 6. В 1971 году цех № 6 и цех № 15 - деревянной и модельной оснастки объединили, и я стал начальником объединенного цеха. Теперь он назывался цехом плазово-шаблонной и модельной оснастки.

Хорошие воспоминания у меня остались о главном технологе завода - К.Н.Классиди. Это был очень мудрый, опытный руководитель подготовки производства. Он всегда был очень сдержан, доступен и вежлив в обращении с людьми. Хочется отметить одну черту его метода как руководителя. Один раз в неделю, перед каждым совещанием, он проходил по цехам, беседовал с рабочими, выясняя их замечания, а затем доводил их до нашего сведения для принятия необходимых мер.

Вспоминаю один эпизод по поводу изготовления планера самолета МИГ-25 нашим заводом. Он по своим теоретическим отводам был очень сложен, поэтому для вычерчивания теоретических плазов продольных и поперечных сечений требовался не один месяц кропотливой и точной работы. Константин Николаевич поручил мне съездить в г. Горький и договориться о временной выдаче нашему заводу теоретических плазов на планер МИГ-25, так как такие плазы плазово-шаблонным цехом г. Горького уже были вычерчены.

Случайно оказалось, что в купе поезда, в котором я ехал, находился сотрудник этого завода. Когда я пришел на прием к директору завода, то оказалось, что это был мой попутчик по купе, и мы беседовали как уже хорошо знакомые люди. Договоренность о выдаче нам плазов была достигнута. Привоз и установка теоретических плазов планера МИГ-25 намного сократили сроки подготовки производства и его изготовления основным производством.

Необходимо отметить, что, кроме выполнения основных задач по обеспечению оснасткой подразделений завода, нашему цеху поручалось выполнять заказы по изготовлению различного оборудования для вступающих в городе в строй школ, аптек, сберегательных касс, пионерского лагеря «Дружба», фабрики-кухни и других организаций и учреждений.

На протяжении всей моей производственной работы на заводе ей сопутствовала также и общественная. Вскоре после прихода в цех я был избран председателем цехового комитета профсоюза, а когда из состава отдела главного технолога была выделена партийная организация в самостоятельную организацию цеха, избран ее первым секретарем. Долгое время был командиром добровольной народной дружины предприятия. В течение шести лет избирался членом заводского комитета профсоюза. Семь лет возглавлял заводской Совет ветеранов Великой Отечественной войны.

На одной из встреч с работавшим тогда секретарем парткома Ю.С.Кузнецовым (позднее он стал первым секретарем ГК КПСС) мною было высказано предложение Совета ветеранов о том, чтобы к приближающейся годовщине Победы Советского Союза над фашистской Германией установить памятный монумент в честь погибших в годы войны жителей левобережья. Это предложение Юрий Степанович одобрил, и началась работа по его изготовлению.

Большую работу по выявлению людей, ушедших на фронт в 1941 - 1945 гг. и не вернувшихся с полей сражений, проделал Совет ветеранов. Было выявлено 712 человек. Самое активное участие в этой работе приняли члены Совета А.И. Бирюков, Герой Советского Союза В.Н.Толстов, кавалер орденов Славы А.Ф.Кукушкин, участник Парада Победы В.С.Антошин, О.Н.Шумилов и другие.

В 1972 году, к двадцать седьмой годовщине Победы, монумент был открыт. Около монумента по проекту главного художника завода В.Ю.Базилевского была установлена плита, на которой перечислены имена всех погибших героев левобережья. На открытие монумента был приглашен летчик-космонавт дважды Герой Советского Союза Г.Т.Береговой. На этом митинге он вручил орден Славы I степени члену Совета ветеранов Александру Филипповичу Кукушкину. Так Александр Филиппович стал кавалером орденов Славы трех степеней.

С тех пор у монумента ежегодно стали проводить митинги в дни празднования Победы Советского народа в Великой Отечественной войне над фашистской Германией. В первые три года после установления монумента участники митингов собирались у проходной завода, а затем подходили к монументу. К тридцатилетию Победы я предложил сбор ветеранов производить у ДК «Октябрь» на площади Космонавтов. Затем, построившись в колонну, идти по улице Ленина, Макаренко, Октябрьской и подходить к монументу, где и проводить митинг. Это стало традицией, и она продолжается до настоящего времени.

Михаил Михайлович СТОРОЖЕВ