СРОЧНО!

Домой Добавить в закладки Twitter RSS Карта сайта

Честь и крест Алексея Кислова Печать
29.10.2010 07:01

30 октября - День памяти жертв политических репрессий

Писать о своей семье особенно трудно. История всегда была для меня чем-то вроде бы известным: кадрами документального кино, буквами на страницах книг и учебников, старыми книгами и журналами на чердаке дачного домика. Я, конечно, слышал, что моего прадеда репрессировали, но за этим благозвучным словом для меня не стояло ничего, что я уже где-нибудь не прочел бы или не увидел.

И только разговаривая с семьей Кисловых, я вдруг увидел историю нашего государства в прошлом веке такой, какая она есть: кровавой и трогательной, абсурдной и противоречивой. Но прежде всего это была история обычных людей, людей из плоти и крови, настоящих людей.

Мы из Кронштадта!

Алексей Ильич Кислов родился в 1908 году в деревне Заполье Тверской губернии тогда еще Российской империи. С детства мальчик, работавший подпаском, грезил о море и службе на флоте. Поэтому ни для кого не стало сюрпризом, когда он уже при советской власти уехал в Ленинград, где поступил в мореходное училище. После его окончания Алексей стал канониром – морским артиллеристом.

В 1935 году он приехал в Кимры, где забрал из-под венца свою будущую жену, Анастасию Васильевну, которую родители хотели выдать за богатого. Молодая пара тут же переехала на место службы Алексея – в Кронштадт. Там в 1936 и 1937 годах у них родились два первых ребенка: сыновья Борис и Владимир. В 1939 году появилась на свет дочь. Младший ребенок, Инна, родилась в 1942 году, уже в эвакуации.

Роза Алексеевна Морозова, дочь: «Ребята очень гордились тем, что родились в Кронштадте. Помню, когда мы маленькие ссорились, они всегда выпячивали грудь колесом и говорили нам с Инной: «Мы из Кронштадта, а вы – деревня!»

В июле 1941 года, после начала войны, семья переехала в Ленинград, а в сентябре эвакуировалась в деревню Харитоновка Калининской области.

Сам Алексей Ильич в это время находился на фронте, служил командиром корректировочных постов южного берега Финского залива, помогал кораблям вести огонь по невидимым им сухопутным целям. Служба там была чрезвычайно опасной: находясь, по сути, на нейтральной земле, моряки зачастую вызывали огонь противника на себя, так что каждая минута грозила стать последней. Но Алексей Ильич сам предпочел это назначение учебе в Академии военно-морского флота, умоляя начальство послать его на фронт. Так что когда немцы начали стремительно продвигаться к Ленинграду, руководство флота выполнило его просьбу.

«А наши товарищи по ночам пропадают…»

В конце 1941 года Алексей Ильич попал в госпиталь с острым приступом артрита.

Инна Алексеевна Жезлова, дочь: «Мама все время получала письма от отца. Потом, в начале 1942 года, они внезапно перестали приходить. Только через какое-то время нам передали служебный конверт, в котором говорилось, что папа арестован».

Алексей Ильич был осужден на 8 лет по пункту 10 пресловутой 58 статьи Уголовного кодекса РСФСР за антисоветскую агитацию. Дети его и сегодня уверены, что арест явился следствием чьего-то доноса, практики, часто использовавшейся в те дни для устранения соперников по службе.

Роза Алексеевна: «В 1995 году мы добились разрешения от ФСБ прочитать дело. Просмотрев его, мы стали совершенно уверены, что папа пал жертвой чьего-то грязного поклепа».

По сути, Алексей Ильич обвинялся только в том, что был честен с самим собой и окружающими его людьми. Он не мог спокойно слушать по радио песню «Любимый город может спать спокойно…», когда «наши товарищи по ночам пропадают» – именно так, согласно делу, он говорил в компании других офицеров. Он не мог равнодушно реагировать на приказ Сталина № 227 («Ни шагу назад!»), когда «немцы [были уже] в Петергофе». Он не мог послушно принять новость о награждении командира бронепоезда за успешное поражение цели, когда угол обстрела поездного орудия не позволил бы тому даже прицелиться. Естественно, такая честность и откровенность,  невзирая на чины и ранги, не могла в тогдашнем Советском Союзе долго оставаться безнаказанной. Кара за бескомпромиссность не заставила себя ждать.

В протоколах его допросов часто стоит только время начала и время окончания – и ничего больше. Все это время следователи, видимо, применяли к нему «особые меры», пытаясь выудить признание и заставить совершить подлость, оклеветать других офицеров. Но ни одного имени, ни одной фамилии своих товарищей Алексей Ильич так и не назвал. Свой крест он пронес с честью.

Однако в лагерь Алексей Ильич так и не попал. Этап, по которому его должны были отправить в Ярославль, на место назначения не прибыл. Семье же пришло извещение о смерти, выписанное в Ленинграде. Ни причины смерти, ни ее места власти не сочли нужным указать.

Более того, никаких других документов, которые могли бы пролить свет на судьбу Алексея Ильича, не существует. Позднее военная прокуратура даже присылала Анастасии Васильевне письма, в которых ее просили  поделиться сведениями о местонахождении мужа. Роза Алексеевна, однако, считает, что можно выдвинуть определенную версию, хотя и не подкрепленную никакими документальными свидетельствами. В 1991 году, на митинге на Левашовской пустыни в Ленинграде, когда Советский Союз впервые официально признал факт проведения репрессий, она разговорилась с одной женщиной. И когда Роза Алексеевна сказала, что этап с Алексеем Ильичем до Ярославля почему-то не дошел, та чрезвычайно удивилась: «Да вы что! Это же уже блокада, самый разгар войны! Какой этап в Ярославль?! Всех осужденных просто вывозили на баржах в Финский залив и топили».

Официальные источники Кисловым никаких сведений так и не дали.

Крупа детям предателя

Для семьи начались тяжелые времена. Земли вокруг Харитоновки возделывались всего несколько лет, потому что людей туда переселили из других деревень, затопленных при образовании Иваньковского водохранилища. Во время и после войны в этой местности царил страшный голод. Вся крапива вокруг деревни была съедена. Суп варили с лебедой, что часто вызывало страшнейшие отравления. Когда отравились дети в семье Кисловых, родители всерьез опасались, что они могут не выжить.

Получившая статус «жены предателя» Анастасия Васильевна вынуждена была трудиться на самых тяжелых работах наравне с мужчинами. Приходилось ей участвовать и в обязательной тогда записи на госзаем, и чтобы отдать эти деньги государству,  она работала на лесоповале. Когда в деревню приходили похоронки с фронта, то оставшиеся без отцов дети били маленьких Кисловых: именно их отец-«предатель» был виноват в том, что «батька с войны не придет». Роза Алексеевна вспоминает: «Мать нам строго-настрого запрещала шалить. Если другие дети и могли тогда стянуть с чужого огорода яблоко, нам бы это с рук не сошло».

Когда в Харитоновку пришло известие о победе, в деревне воцарилось ликование. Вскоре из города приехал военком и привез с собой крупы из расчета по 4 килограмма на ребенка, оставшегося без отца. Кисловым никакого довольствия, естественно, не полагалось. Вместо него в дом Анастасии Васильевны пришел красноармеец с ружьем и увел ее с собой.

Однако вскоре она вернулась, неся в руках его винтовку, а сам солдат тащил для детей мешок с крупой. Роза Алексеевна: «Конечно, народ начал возмущаться. Как это так, крупу – для «детей предателя»?! На что солдат спокойно ответил: «А ну-ка замолчите все! Я больше вас знаю». Видимо, годы войны не смогли вытравить из его сердца человеческую доброту и сострадание.

Вообще на жизненном пути Кисловым встречалось много людей, для которых навешенный государством ярлык «семья предателя» не значил ровным счетом ничего. Когда Инна перестала ходить в школу из-за того, что ходить было не в чем, ее учительница, Екатерина Георгиевна Стремнова, смогла раздобыть для нее новую пару валенок. И Екатерине Георгиевне не помешало ни возмущение других учеников, ни то, что она была депутатом районного совета.

Статус «семьи предателя» был неважен, казалось, и государству. Борис, старший сын Алексея Ильича, отправился служить в Германию, а младший сын Владимир — танкистом в Калининград, на новую границу СССР.

Все это время семья писала заказные письма в Краснознаменный Балтийский флот, пытаясь разузнать о судьбе Алексея Ильича. Ни на одно из них ответа не последовало. Только в 1957 году, после начала хрущевской оттепели, Анна Ильинична, сестра репрессированного моряка, работавшая в прокуратуре, приехала в Харитоновку и сказала, что «писать снова можно». В этом же году Алексей Ильич был реабилитирован. Правда, квартиру в Ленинграде семье получить обратно так и не удалось. Вместо нее Кисловым выдали две комнаты в Дубне. Сами дети были реабилитированы только в 2001 году. Анастасия Васильевна об этом, к сожалению, уже не узнала: в 1991-м, в возрасте 83 лет, она скончалась.

Настоящая история

Начиная с конца перестройки государство стало признавать факт репрессий и рассекретило многие дела расстрелянных и осужденных в сталинские годы. В 1991 году был учрежден День памяти жертв политических репрессий, проходящий ежегодно 30 октября. Впоследствии пострадавшие от репрессий получили льготы: субсидии на квартплату и оплату телефона, бесплатный проезд на городском и пригородном транспорте, бесплатное получение некоторых лекарств. Начиная с 2004 года многие из этих льгот оказались монетизированы. Сегодня Кисловы получают ежемесячную прибавку к пенсии приблизительно в 250 рублей, и последние два года им единоразово выделяется из областного бюджета 6 000 рублей.

Всего в Дубне, кроме них, сегодня живет около 150 человек, так или иначе пострадавших от репрессий в сталинские годы. Все они люди уже немолодые, с каждым годом их число уменьшается. А вместе с тем те из них, кто готов рассказать о своей жизни, могли бы стать бесценным источником опыта для молодых поколений, проводником знаний о настоящей истории страны, об истории людей, а не об истории, выраженной в сухих цифрах статистики, описанной черствым языком документов или зафиксированной равнодушной камерой кинохроники. Все они обладают редкой сегодня силой духа, закаленной выпавшими на их долю испытаниями. Они не хотят молчать. Надо только начать их слушать.

Илья Жезлов

 
 
< Октября 2010 >
П В С Ч П С В
        1 2 3
4 5 6 7 8 9 10
11 12 13 14 15 16 17
18 19 20 21 22 23 24
25 26 27 28 30 31
Данные с ЦБР временно не доступны. Приносим свои извинения за неудобство.