Руководитель науки должен быть именно таким Печать
22.10.2020 04:26

17 сентября 2020 года исполнилось 110 лет со дня рождения М. Г. Мещерякова, выдающегося ученого, основателя научной Дубны.

Рассказ о мероприятиях, организованных в ОИЯИ в честь этой даты – возложении цветов к памятнику М.Г. Мещерякова и мемориальном семинаре в Доме международных совещаний – был опубликован в одном из прошлых выпусков нашей газеты. А сегодня предлагаем вниманию читателей несколько прозвучавших на этом семинаре выступлений научных сотрудников, которые работали под руководством М.Г. Мещерякова в период создания и становления Лаборатории вычислительной техники и автоматизации.

«Он мыслил очень широко»

Александр Андреевич Карлов, бывший заместитель директора ЛВТА:

– В лаборатории я был с самого начала ее создания и даже раньше. Хочу сказать несколько личных слов.

Первый раз я встретился с Михаилом Григорьевичем, когда пришел брать у него интервью в стенгазету («Импульс», легендарную стенгазету, которую в течение 25 лет выпускали сотрудники ЛВТА, – прим. авт.) – попросил рассказать о его участии как научного представителя СССР в испытаниях атомных бомб США на атолле Бикини. Он ответил: «Знаете, молодой человек, пока рано говорить об этом. Зайдите лет через 10». А через 10 лет я уже был заместителем директора лаборатории...

Мы много общались, по работе или в небольшой компании. Михаил Григорьевич рассказывал о своей жизни. В его рассказах была живая история. Как-то коснулся темы ядерных испытаний, но говорил не о технических деталях, а о том, как готовился к этой поездке. Нужно было «подковаться» во всех отношениях. Например, к нему прикрепили старушку «из бывших», которая знала этикет высшего общества и среди прочего учила Михаила Григорьевича правильно пользоваться столовыми приборами. Тонкий момент был: как есть лобстера – прибором, напоминающим секатор, нужно было нажать в определенное место, чтобы никого при этом не забрызгать.

Еще деталь: ему дали 3 тысячи долларов, чтобы он в Нью-Йорке купил соответствующий случаю костюм и прочие принадлежности. Я видел фото тогдашнее, это 1946-47 годы, Михаил Григорьевич там молодой и представительный.

Часто Михаил Григорьевич рассказывал, как решались проблемы при строительстве города. Как известно, здесь работала большая группа строителей, в их числе были заключенные и наемные рабочие, всего примерно 5 тысяч человек. Требовалось доставлять продукты, энергоносители и т.д., а автодорожное сообщение было плохое. И вот в один из дней Михаил Григорьевич отправился в Москву на встречу с Л.П. Берия, который лично курировал «объект». После беседы Михаилу Григорьевичу вручили пакет с печатью, адресованный министру железнодорожного транспорта, и приставили вооруженного охранника для надежной доставки этого пакета. В министерстве Михаила Григорьевича сначала не хотели впускать, но когда узнали, от кого пакет, впустили. Министр вольготно располагался в кресле, его в это время брил парикмахер. Прочитав послание, которое было в пакете, министр сказал: «Всё понятно, вы свободны». У Михаила Григорьевича были и другие дела в Москве, он провел там еще пару дней, а когда возвращался в Дубну, с изумлением увидел, что железнодорожный мост уже стоит. Оказалось, что еще с дореволюционных времен расстояние между «быками» (опорами) стандартизовано, поэтому по указанию министра достали со склада готовые пролеты и поставили...

Когда Михаил Григорьевич взял на себя обязательства по созданию новой лаборатории, он уделял внимание и приобретению вычислительной техники, и строительству здания. Он мыслил очень широко, понимал, что во всех других лабораториях тоже надо создавать свою вычислительную базу, чтобы вычислительные средства охватывали вообще весь Институт. Он возглавил межлабораторную экспертную группу и таким образом взаимодействовал со всеми лабораториями. Дольше всех оставалась без вычислительной базы Лаборатория теоретической физики. И вот однажды на семинаре, который я проводил, теоретики заинтересовались этой темой, совместными усилиями был разработан проект оснащения компьютерами их лаборатории. Благодаря хорошим отношениям Михаила Григорьевича и бывшего тогда директором ЛТФ Д.В. Ширкова, проект быстро осуществили: за 100 тысяч долларов был приобретен сервер «аж» на 300 Мбайт...

Я вспоминаю Михаила Григорьевича всегда очень тепло. Он дал мне очень много. Я попал на должность зам. директора ЛВТА из научных сотрудников, опыта руководящей работы не было, и он прощал мои ошибки, помогал справляться с работой. У меня осталась светлая память о нем...

Пример силы человека

Рудольф Позе, бывший директор ЛВТА:

– Имя М.Г. Мещерякова широко известно, трудно что-либо добавить о нем, но я хочу вспомнить важный момент в жизни Института, менее известный общественности.

В конце 60-х годов электронно-вычислительные машины уже очень большое место занимали в научных исследованиях в мире. В какой-то момент стало ясно, что в соцстранах темпы развития вычислительной техники и программного обеспечения не соответствуют требованиям мировой науки. В чем-то приходилось приспосабливаться, потому что институты «западных» и «восточных» стран стали в вычислительной сфере «разговаривать на разных языках». У Михаила Григорьевича возникла идея покупки вычислительных машин у ведущих американских производителей. На это нужна была большая сумма валюты, получить которую (из бюджета ОИЯИ) было непросто. К тому же в Институте существовали разные мнения, были и противники этой идеи. Решено было привлечь к обсуждению представителей некоторых стран-участниц, дискуссии вели Михаил Григорьевич, я и Н.Н. Говорун. Представители некоторых стран-участниц сначала были категорически против появления американской техники в ОИЯИ, но в конце концов удалось прийти к общему согласию. На следующий день мы с Н.Н.Говоруном доложили об этом Мещерякову, он внес несколько поправок в документ, который затем подписали представители стран-участниц. На совещании в дирекции Института одобрительно высказался Н.Н.Боголюбов. В итоге было выработано решение о покупке (первая американская машина, которая появилась в ОИЯИ – CDC-1604, об этом говорилось на семинаре в честь 90-летия Н.Н.Говоруна, – прим. авт.). Это открыло нам путь к широкому международному сотрудничеству в сфере IT, которое до сих пор является частью научной программы ОИЯИ.

А тогда я был сильно впечатлен тем, как один человек своим желанием и упорством смог привлечь людей на свою сторону. Это только один из примеров силы этого человека.

Общение, которое обогащает

Игорь Анатольевич Голутвин, научный руководитель программы CMS ОИЯИ:

– Я относился и отношусь к Михаилу Григорьевичу с огромным уважением не только как к ученому и основателю научного центра, но и как к крупной личности, общение с которой обогащает.

Приведу только один эпизод. Лето 1966 года – жаркое: идет образование ЛВТА. Мещеряков и Говорун очень хотели, чтобы я работал в новой лаборатории. Мне тогда было 32 года, я начинал свой научный путь, тема работы очень нравилась, и я был предан сотрудникам, с которыми работал – не было желания что-то менять.

Оргработа по созданию лаборатории была поручена вице-директорам Института, и с их стороны шло усиленное давление на меня, переходящее в угрозы. В этот момент Михаил Григорьевич пригласил меня на беседу в административный корпус. Я, не стесняясь, выложил ему свои резоны. И тут он открылся для меня как личность: я увидел, что человек понял, потому что для него тоже наука – это главное. Мы договорились, что я буду и в своей лаборатории работать, и в ЛВТА.

У меня много лет было тесное сотрудничество с Михаилом Григорьевичем, и эти годы я вспоминаю с глубоким ностальгическим чувством.

Только благодаря ему

Михаил Григорьевич Иткис, заместитель научного руководителя Лаборатории ядерных реакций:

– С М.Г. Мещеряковым я познакомился в 1969 году, когда приехал из Алма-Аты в Дубну, потому что нам в Ядерном институте (а этот институт в Алма-Ате был создан во многом благодаря Михаилу Григорьевичу) нужны были приборы для обработки экспериментальных данных. Когда я сообщил Михаилу Григорьевичу о цели своего приезда, он позвонил Карповскому, который тогда был административным директором, и сказал ему: «Дай им на время», – а меня обнадежил: «Нет ничего более постоянного, чем временное»...

Я считаю: без помощи Михаила Григорьевича невозможно было организовать институт в Алма-Ате. И только благодаря ему у нас был создан очень хороший вычислительный центр.

Умение разобраться во всем

Геннадий Алексеевич Ососков, главный научный сотрудник ОИЯИ:

– Мне посчастливилось с Михаилом Григорьевичем работать без малого 30 лет, но узнал я о нем гораздо раньше. В 1962 году, когда я начал работать в вычислительном отделе ЛТФ, на защите моего приятеля оппонентом был Михаил Григорьевич – я первый раз его увидел. Это было потрясающее впечатление: яркая личность, сильный могучий человек, который в отличие от других разобрался в сути диссертации, дал глубокую оценку, выступал с артистизмом. Я спросил: «Кто это?» Мне ответили: «Это основатель Дубны.

Он был отстранен от руководства за авторитаризм, но это вернуло его к науке, он с коллегами сделал открытие»...

Образование ЛВТА – знаменательный этап в судьбе Института. Физика двигалась вперед, за рубежом появились компьютеры, связанные с экспериментом, а у нас все было по старинке. Н.Н.Боголюбов пригласил Базиля Захарова из ЦЕРН, и он написал за 3 месяца меморандум о недостатке вычислительной техники в Институте. Возникла идея создания лаборатории. Кому можно такое поручить? Выбор пал на Михаила Григорьевиач – это был человек, который со всем мог справиться. Он, кстати, настоял на формировании отдела автоматизации эксперимента, понимал, что это необходимо...

Когда решено было покупать американскую машину, Михаил Григорьевич вызвал меня: «Вам надо ехать в Германию, покупать...» (тогда ведь тоже были санкции, боялись, что у нас вычислительная техника будет использоваться для создания ядерного оружия). Он умел уговаривать, аргументировано, с напором, не давая сопротивляться, убеждал собеседника. И вот меня, Карлова и еще одного инженера направили в Германию. Хорошо, что Михаил Григорьевич меня уговорил: я научился свободно говорить по-английски, изучил фортран, многое понял в применении вычислительной техники...

Он был человеком, который мыслил масштабно, умел разобраться во всем, понять, почему это нужно. Руководитель науки должен быть именно таким. Почему его обвинили в авторитаризме? Не могу понять. Все было очень демократично, он всегда выслушивал людей...

Он был очень широко образованным человеком и возможность бывать в его обществе, слушать его рассказы – это было счастьем. Это был великий человек как ученый, как сильная личность и как мощный организатор науки.

Подготовила Анна Алтынова Фото Елены Пузыниной