Детство отняла война Печать
15.09.2016 12:08

(Воспоминания дубненских ветеранов)

Как рассказать о той войне?

Нам и сегодня нет покоя.

Нам детство выпало такое,

Что не приснится в страшном сне. 

Фёдорова Мария Ивановна (1925 г.р.)

До войны мы жили в деревне Чернухи  Калининской области. В семье были папа, мама, три брата, две сестры и я. На фронт ушли папа и все братья, вернулся только один из них.

Мама работала в колхозе, в полеводстве: пахала, сеяла, жала и косила, работала на ферме. Было очень тяжело. Чтобы  напоить коров, нужно было воду доставать из колодца и носить на коромысле. А вёдра были деревянные, очень тяжёлые.

До войны я училась в школе, закончила 7 классов. Дальше мама учиться не разрешила, т.к. ей было тяжело одной содержать семью. Поэтому я стала работать. Теребила лён. Норма была 12 «бабок» (небольшие снопики льна).  Его расстилали, собирали, мяли, когда подсохнет, и трепали. Вот  тогда я очень поранила палец. Этот палец у меня до сих пор «инвалид». Потом косила траву, молотила хлеб. Я тогда даже стояла  у барабана, куда снопы вставляли при обмолоте. А ночами зерно веяли и сортировали, а после отправляли согласно  плану  государству.

У нас в хозяйстве были корова, овцы и куры, а также огород. Сажали овощи, картошку и сеяли лён для себя. Картошки не хватало, поэтому мама почти всегда картофелину делила на двоих. Хлеб  пекли из жмыха, который называли дурандой. Добавляли головицу (шелуха от головок льна), траву и муку, если она появлялась. Летом ели грибы. Соли не было. Иногда мама выменивала её на табак у эвакуированных из Прибалтики (они ехали через нашу деревню). Одежды тоже было мало. Вечером платье постираешь, а утром – одеваешь. Бани не было – мылись в печи.

А ещё в памяти остались такие случаи. Однажды у нас не пришёл с пастбища баран. Я пошла его искать, обошла все дворы, спрашивала у всех, но в ответ слышала лишь «не знаем», «не  видели». И только весной, когда с каждого двора увозили на колхозные поля навоз, нашлась шкура того барана. Один мужчина из нашей  деревни зарезал его, а шкуру спрятал в навоз. Помню, мама  со слезами на глазах говорила ему: «Как же ты мог?! Последнее у ребятишек красть?!»

Как-то раз мы с подругой зимой возили «кубики» (дрова-метровки) из леса в деревню на лошадях. У меня лошадёнка было слабая, тощая. Не доехав до деревни четыре  километра, она остановилась и ни с места. Подруга уехала, а я осталась одна. Дело было к ночи, а  у нас в лесах много волков водилось. Мне стало страшно. Я выпрягла лошадь и пошла с ней в соседнюю деревню. Председатель этого колхоза мне помог. А вообще-то мы всегда с собой возили сено, чтобы  можно было его  поджечь и отпугнуть волков.

Очень  много  я работала от Калининского техучастка. Зимой 1941 года нас посылали возить снег на поля с дороги, чтобы нашим войскам было легче передвигаться. Каждую зиму я работала на лесозаготовках.

В апреле 1943 года  всех девушек  вызвали в район, в отдел по мобилизации, и приказали никуда не отлучаться. Вскоре мы получили повестки, где говорилось, чтобы мы в указанный срок явились на вокзал с вещами. Свои вещи и провизию мы уложили в «чемоданы» – фанерные ящики. Из Калинина нас отправили на пароходе вверх по Волге до какой-то пристани. Там мы перегрузили вещи в лодку и пошли по берегу, а лодку тащили за собой. Прибыли во Ржев. Там стоял кран «КК-5» («камнекран»), и мы начали чистить Волгу, ведь во время боёв в воду падали обломки самолётов, тонули бронемашины, были проволочные заграждения и т.д. Всё это мешало судоходству.

Следующая наша работа была на реке Тверца. Мы разбирали плотину, которую фашисты разбомбили. Зимой нас послали на лесозаготовки в Ярославскую область, где мы пилили строевой лес (около  6 метров). А с начала навигации нас отправили на Московское море очищать Волгу от брёвен, которые были снесены паводком и мешали судам двигаться по реке. Этот лес прибивало течением в заводи (заливы), а мы ходили по пояс в воде в лаптях и баграми вылавливали брёвна, а мужчины  вязали их в плоты. Затем эти плоты пароходом или катером буксировали до Калинина. От холодной воды у всех очень болели ноги. Покрывались трещинами и волдырями, из которых сочилась жидкость.

Следующее задание было – напилить дрова и загрузить баржу для г. Калинина. Разгружали баржи пленные: немцы, австрийцы и др. Помню, как я во время таких работ стояла у рубильника и командовала пленным: «Aцен!» или «Ецен!», т.е. «Включаю!» или «Выключаю!» Ещё одна поездка была в Углич за солью для Калинина. Соль загрузили в пантон, а катер- буксир тянул его. Когда доплыли до Большой Волги, море замёрзло. Вызвали ледокол из Москвы. Он пробивал дорогу для нас, а мы стояли по бортам баржи и шестами отталкивали льдины, чтобы они корпус не повредили.

Зимой нас опять отправили в лес на заготовку дров, а весной, в мае, пришло радостное известие об окончании Великой Отечественной войны. Радость и слёзы были на лицах всех людей

В Дубну приехала с семьёй в 1953 году. Отработала 18 лет на гидрометстанции наблюдателем водомерного поста, который находился на территории ГЭС. А ещё 9 лет работала в «Атолле». Оттуда в 1980 году ушла на пенсию. Сейчас мне 90 лет.