Судьба стареющего ИБР-2, космическая пыль, РЕГАТА Печать
21.07.2016 12:15

Первый летний месяц для ОИЯИ завершился третьим по счету программным комитетом – по физике конденсированных сред под председательством академика АН Молдавии Валерия Канцера, сессия которого состоялась в 44 раз.

 

Насыщенная повестка дня сессии охватывала большой спектр вопросов, включающий в  себя  в том числе вопрос формирования концепции по дальнейшей судьбе стареющего реактора ИБР-2 и создания нового нейтронного источника, кроме того, речь шла об исследовании космического вещества на Земле и в ближайшем космосе, о биологических и геохимических особенностях ранней Земли.

Первый транш – на счетах ОИЯИ

Но прежде чем погрузиться в мир конденсированных сред, мы попросили директора ОИЯИ академика Виктора Матвеева поделиться свежими новостями по проекту НИКА.

– То, о чем так долго мечтали физики Дубны, физики ЛФВЭ, состоялось. Сейчас не только соглашение между правительством России и нашим Институтом подписано, но и первый финансовый транш перечислен на счета ОИЯИ.

Но для того, чтобы начать реальную работу с использованием этих целевых средств, необходимо завершить формирование Наблюдательного совета, в который должны войти представители всех сторон: Российской Федерации, ОИЯИ, возможно, будут новые члены (Китай и другие, Германия, например, уже вносит свой вклад). То есть нужно завершить формирование состава и регламента работы Наблюдательного совета, сформировать органы управления этим проектом, и работа закипит с новой силой, – сказал Виктор Анатольевич.

Хотя, как отметил руководитель международной межправительственной организации, практически все важнейшие решения по сооружению комплекса НИКА уже приняты, работа началась, и ее реальный объем можно видеть на стройплощадке. Но ожидается, что с подписанием соглашения работы приобретут новый импульс, новый темп, и мир это уже заметил.

– Сейчас, общаясь с коллегами за рубежом, как в странах-участницах ОИЯИ, так и в других странах, мы видим, какой интерес у них вызывают темпы работ и наши планы именно в отношении физической программы.  Поэтому считаем, что в этом году, последнем году семилетки, мы на самом деле стоим на пороге нового этапа мощного интенсивного развития Института, наших фундаментальных программ.

Все подходят с полной верой, что намеченное имеет реальную возможность воплотиться, а программы у нас амбициозные. Поэтому хотел бы пожелать всем сотрудникам Института верить в то, что у него есть большое будущее, и сейчас мы его реально видим своими глазами, – заключил  В.А. Матвеев.

Выбрать концепцию

О развитии исследовательской ядерной установки ИБР-2 – реактора на быстрых нейтронах, членам программного комитета по физике конденсированных сред доложил главный инженер Лаборатории нейтронной физики Александр Виноградов. Как он прокомментировал, реактор находится уже в зрелом возрасте, стабильно работает, обслуживает физическую программу, и в этой части новостей нет, что хорошо: идет нормальная регулярная работа по плану.

– Новости касаются будущих задач,  – отметил Александр Витальевич, – и это сейчас занимает много времени: чтобы сформировать программу дальнейшей работы, развития реактора. Мы планируем, когда реактор будет остановлен (для него предельный, проектный срок службы устанавливается ориентировочно до 2032 года, может, до 2035), к этому времени подготовить новый нейтронный источник.

Нейтронное  сообщество, которое присутствует в Институте в большом количестве, физики, занимающиеся нейтронными исследованиями, нуждаются в высокоинтенсивном, высококонкурентном источнике, поэтому уже сейчас, поскольку мы знаем, что такие сложные установки создаются длительное время, пришла пора думать о том, каким может быть этот новый источник, пришла пора выбирать определенную концепцию, – сказал главный инженер ЛНФ.

Означенная задача по выработке концепции будущего нейтронного источника первый раз была сформулирована уже на официальном уровне на 44 программном комитете. Нейтронщики надеются, что их предложения о такой необходимости будут поддержаны руководящими органами Института, и они планируют в ближайшие три года выработать механизмы и сформировать концепцию нового источника.

И примерно через три года разработанную концепцию намерены представить научному сообществу Института, и не только, ведь масштаб источника имеет международное значение, чтобы дать старт конкретной работе по ее реализации.

– Эти три года будет вестись интенсивная, многоплановая работа, надо будет формировать коллаборации, подбирать партнеров, специализированные организации по соответствующим направлениям. То есть предстоит интересная, стратегически ориентированная работа, – считает А.В. Виноградов.

«Живая этика»
космической пыли

Руководитель  самого  большого сектора Лаборатории нейтронной физики – сектора нейтронного активационного анализа и прикладных исследований ЛНФ Марина Фронтасьева, призналась, что участие в сессии программного комитета по физике конденсированных сред для специалистов сектора слегка необычно, потому что в большей степени они связаны с ПАКом по ядерной физике, а здесь были представлены результаты, связанные с сектором астробиологии, который утвержден в 2012-2013 годах и развивается очень интенсивно.

В своем докладе членам комитета Марина Владимировна подчеркнула, что подобные центры существуют в ведущих лабораториях мира (Арагонская, Окридж-лаборатория, другие центры, созданные в США и в Европе, и, кроме того, в Индии), поэтому решение, принятое дирекцией Института и соответствующим программным комитетом о создании сектора астробиологии в ОИЯИ, было своевременным и чрезвычайно мудрым.

Потому что сейчас мы имеем международный центр по астробиологии благодаря участию в работе сектора и стран-участниц ОИЯИ – Польши, Румынии, Норвегии и других центров России.

Главным образом в докладе она акцентировала внимание на нейтронном активационном анализе – могучем методе, который считается эталонным, наиболее чувствительным и наиболее достоверным.

– Не буду погружаться в детали, но этот метод позволяет определять практически все элементы таблицы Менделеева, что важно для изучения объектов внеземного происхождения. Мы сопоставляем элементный состав земных пород и тех метеоритов, которые анализируем.

Например, космическая пыль, которая (это уже признано) выпадает на Землю, но ее очень трудно идентифицировать и отделить от, допустим, промышленных выбросов. Работа в этом направлении ведется, правда, четких критериев до сих пор нет, но тем не менее есть ряд характеристик. Скажем, форма: когда частица проходит через толстый слой атмосферы, она, естественно, минимизирует свою поверхность, превращаясь в шарики, и мы их наблюдаем, но, конечно, не на 100% утверждаем, что это именно космическая пыль, но претендентами на такое название считать можно.

Кстати, космическая пыль приносит энергию на Землю, и некоторые специалисты по астрономии считают, что она сопоставима с энергией Солнца, – прокомментировала Марина Фронтасьева.

Вообще, как считает ученый, свойства космической пыли уникальны, поскольку она обладает специфическим набором редкоземельных элементов. Это служит для улучшения сельскохозяйственной активности, приносит дополнительную энергию для земной поверхности.

Отметила М.В. Фронтасьева и образовательный аспект подобных исследований, потому что в задаче Института (это политика ОИЯИ) готовить смену, готовить молодых специалистов. В частности, они договорились с почетным членом сектора астробиологии профессором Ричардом Гувером найти талантливого молодого человека или девушку, кто бы продолжил их исследования.

Кстати, все имеющиеся результаты исследований сектора вписываются в теорию о внеземном происхождении жизни, которые в принципе существуют с древних времён. Наш соотечественник, академик РАН Алексей Розанов – активный последователь одной из них – идеи панспермии, которая утверждает, что появление жизни на Земле обязано занесению из космического пространства так называемых «зародышей жизни», то есть жизнь пришла на Землю из космоса.

– Академик Алексей Розанов и профессор Ричард Гувер занимались в разных концах мира одними и теми же вещами. Они встретились 20 лет назад, и представляете их восторг, когда поняли, что идут в одном направлении – показать миру, что на метеоритах присутствуют объекты живой материи. Сейчас это уже можно считать установленным фактом, – заключила Марина Владимировна.

В завершение мы уточнили, какие физические установки помогают проводить означенные исследования и анализировать их.

– Это РЕГАТА – одна из лучших установок мира по нейтронному активационному анализу. Она создавалась на стадии проекта самого реактора, крайне редкий случай, потому что на многих реакторах установка появляется после того, как он запущен. Наш реактор ИБР-2 создавался уже с намерением иметь хорошую установку для проведения высокого класса аналитических работ.

Поэтому установка РЕГАТА в настоящее время достигла международного признания Агентства по атомной энергии в Вене, потому что мы участвовали в программе под названием «Автоматизация нейтронного активационного анализа на реакторах». Среди 19 стран, участвующих в этой программе, мы проявили себя с наилучшей стороны. Выполнили всю работу, и в настоящее время наша система автоматизирована: у нас сейчас имеются три устройства для смены образцов. Нам не надо круглосуточно находиться на реакторе и каждые час-полтора менять образцы – все делает автоматика. Это надежная система, которая связана с базой данных.

И еще одно преимущество комплекса РЕГАТА – возможность отслеживать судьбу каждого образца с момента регистрации до момента выдачи результата заказчику. Я бы сказала так: мы достигли мирового уровня и, пожалуй, являемся одной из лучших лабораторий мира по активационному анализу. Сказано это не ради красного слова, а признано МАГАТЭ, – подытожила руководитель сектора нейтронного активационного анализа и прикладных исследований.

С сессии Татьяна Крюкова

Фото Елены Пузыниной